Как СССР хотел построить в Финляндии «демократическую республику», но лишь подтолкнул её к союзу с Третьим рейхом

Недооценка противника, пропагандистские мифы и геополитические просчёты сделали для Кремля сомнительной номинальную победу в полузабытой Зимней войне.

5 сентября 2020 года в карельской столице Петрозаводске состоялась мемориальная церемония: там торжественно встретили сотканную в Новосибирске копию знамени 18-й стрелковой дивизии. Подлинник хранится в одном из музеев Хельсинки: 80 лет назад он стал одним из трофеев финской армии в Зимней войне против Советского Союза. Теперь же, по замыслу организаторов, «историческая справедливость восстановлена».

В советское время о финляндской войне 1939-1940 годов старались вспоминать минимально. В современной России память о полузабытом конфликте оживает, но в сильно купированном виде, без лишних вопросов и уточнений. Хорошей «анти-индульгенцией» здесь служит то, что в 1941-1944 годах финны воевали на стороне Германии: значит, и в 1939-1940 годах не всё с ними было так чисто.

Встреча копии войскового знамени в Петрозаводске — яркий пример такого восприятия Зимней войны. На церемонии много говорилось о патриотизме, само полотнище называлось знаком памяти о тех, кто защищал свою землю. Вопросы же причин и итогов войны были изящно обойдены. Иначе было бы трудно объяснить, как погибшая советская 18-я дивизия защищала свою землю, воюя на финляндской территории. В современной России это становится трендом: полузабытую в советское время Зимнюю войну всё чаще называют вынужденной, необходимой или даже оболганной победой Сталина.

6 декабря 1917 года, на волне революционных событий в России, автономное великое княжество Финляндия провозгласило себя суверенной республикой. В 1917-1918 годах страну сотрясла короткая гражданская война. Правые силы остановили попытку местных коммунистов захватить власть. Затем молодая республика дважды небезуспешно воевала против Советской России. В 1920 году, по условиям мира в Тарту, Финляндия сохранила прежние «великокняжеские» границы с небольшими приобретениями.

К концу 1920-х годов ура-патриотизм в Финляндии пошёл на спад. Страна обрела себя как сторонящуюся конфликтов и ориентированную на внутреннее развитие республику. В 1932 году её власти заключили договор о ненападении даже с недавним врагом, Советским Союзом. В 1933 году, после прихода нацистов к власти в Германии, в обществе потеряли популярность пронемецкие симпатии. Финские политики не разделяли антидемократических, антихристианских и антисемитских настроений гитлеровской партии.

В межвоенной Европе Финляндия была одна из немногих по-настоящему демократических республик: с сильным парламентом, свободными выборами, сменяемой властью, многопартийностью. Государство минимально расходовало средства на военные нужды. Часть оборонных функций переложили на добровольческую Гражданскую стражу, нечто среднее между германским ландвером и советским ДОСААФ.

В 1930-х годах ключевые роли в финляндской политике играли три умеренные силы: Социал-демократическая, Аграрная и либеральная Коалиционная партии. Осенью 1939 года большинством в национальном парламенте Эдускунте располагали левые. Правительством руководил либерал Аймо Каяндер, а президентский пост занимал аграрий Кюёсти Каллио.

В стране при этом действовали националистические организации, выступавшие за вождизм, диктатуру и «Великую Финляндию» с расширением границ на восток. К концу 1930-х годов большинство финнов воспринимали эти идеи как маргинальные, и влияние националистов падало. Ультраправая Народно-патриотическая партия находилась на грани запрета и получала по 6-8% голосов на парламентских выборах.

В 1938 году Советский Союз начал навязчиво «ухаживать» за Финляндией. Москва несколько раз предлагала Хельсинки заключить новый договор о дружбе и взаимопомощи. Сначала от финнов требовалось только принять у себя советские военные базы, затем — вдобавок уступить СССР несколько приграничных островов в Балтийском море. Советские представители объясняли свои требования заботой о безопасности своих границ. Их финляндские коллеги эти инициативы отклоняли.

23 августа 1939 года, за неделю до начала Второй мировой войны, СССР и Германия подписали договор о ненападении, пакт Молотова-Риббентропа. Секретный протокол соглашения предусматривал раздел Европы на зоны влияния. Финляндия попала в советскую зону. И в октябре 1939 года в Москве стартовала последняя дипломатическая битва с финнами. Советскую сторону возглавили лично Иосиф Сталин и Вячеслав Молотов.

Требования Кремля увеличились: финнам полагалось уже не только уступить приграничные острова и отдать в аренду под военную базу полуостров Ханко, но и перенести государственную границу на 90 километров к западу от Ленинграда. Компенсировать это должна была ответная передача Финляндии двух приграничных районов Карельской АССР — неосвоенных и малонаселённых.

Финские дипломаты отклонили и эти условия. Стороны пытались прийти к компромиссу, но три раунда переговоров ни к каким результатам не привели. 9 ноября 1939 года обсуждения были свёрнуты, причём ещё до их завершения советские представители намекали на скорую войну.

Коммунистическая печать объясняла финскую несговорчивость якобы подстрекательствами третьих сил. Реально же никакое иностранное правительство не обещало официальному Хельсинки помощи в случае конфликта с СССР. Шведские и немецкие дипломаты даже советовали финнам принять советские условия, предупредив, что их государства не станут воевать против советской армии.

Ещё весной 1939 года Сталин приказал готовиться к возможной войне против Финляндии. Среди советской верхушки царила уверенность в лёгком успехе. Ведь армия у соседей даже с учётом резервистов и ополченцев уступала в численности одному только красноармейскому Ленинградскому военному округу. А преимущество СССР в наступательном вооружении исчислялось десятками раз.

В 1930-х годах СССР представлял собой крайне милитаризированную державу, где всю промышленность подчинили армейским нуждам. Пропаганда объясняла населению, что их страна — это первое в мире рабоче-крестьянское государство, осаждённая силами мирового капитализма крепость. И война против империализма и его наймитов абсолютно неизбежна.

Советским гражданам также полагалось верить, что война с любым иностранным государством будет для них короткой и успешной. «И на вражьей земле мы врага разгромим малой кровью, могучим ударом!», — пелось в популярной в 1930-е годы песне «Если завтра война». Агитпроп утверждал, что простой народ из любой капиталистической страны при возможности повернёт штыки против своего правительства, так как втайне мечтает жить в советской республике. Эти идеи транслировались через печать, радио, литературу, песни и кинематограф.

В ноябре 1939 года советские СМИ вели активную антифинскую накачку аудитории. Появилось пропагандистское клише «белофинн», отсылающее ко временам Гражданской войны. Выходило, что война против буржуазной Финляндией — это и освобождение простых финнов от помещиков с капиталистами, и окончательный финал борьбы против белогвардейщины.

11 ноября командование РККА начало формирование особых частей на основе представителей финно-угорских народов. Они должны были придать будущей войне видимость «освободительного похода». 21 ноября Военный совет Ленинградского военного округа (ЛВО) отправил в войска директиву №4713. Четырём армиям, 7-й, 8-й, 9-й и 14-й, полагалось в скором времени перейти финскую границу от Карельского перешейка до Заполярья. После неудачного начала войны к ним на помощь отправят ещё две: 13-ю и 15-ю.

26 ноября официальная Москва обвинила финские войска в повлекшем человеческие жертвы артобстреле приграничного посёлка Майнила. Финляндская сторона объяснила, что её артиллерии рядом с этим пунктом не было, и предложила совместно расследовать инцидент. Но Советский Союз проигнорировал мирные инициативы соседей, а 30 ноября Красная армия перешла государственную границу. Необходимый casus belli был получен.

Юридически Советский Союз не объявлял Финляндии войну. Сталин и Молотов разыграли, как им казалось, более тонкую комбинацию. 1 декабря 1939 года в занятом Красной армией приграничном посёлке Терийоки (современный российский Зеленогорск) была провозглашена Финляндская демократическая республика. Уже 2 декабря её власти заключили договор о сотрудничестве и взаимопомощи с Советским Союзом.

В правительстве «альтернативной Финляндии» заседали одни только жившие в Советском Союзе финские эмигранты-коммунисты. Все официальные документы «демократической республики» проходили редакцию в центральном комитете советской компартии. В «Народной армии» ФДР служили исключительно кадровые командиры и солдаты Красной армии.

Виртуальная ФДР стала частью созданной коммунистами пропагандистской вселенной. В первые дни войны Молотов объяснял иностранным дипломатам, что в Финляндии произошло восстание рабочих и солдат, прежнее правительство бежало из страны, и народ создал новую государственность. А СССР в рамках заключенного договора лишь помогает молодой республике бороться с остатками старой армии. Легенда выглядела неубедительно, и ФДР во всём мире признали только два советских сателлита, Монголия и Тува.

На международной арене СССР дискредитировал себя в первые же часы конфликта. 30 ноября Рабоче-крестьянский красный воздушный флот разбомбил жилые кварталы Хельсинки. Молотов до последнего отрицал факт бомбёжек, утверждая, что красные лётчики лишь сбрасывали хлеб для голодных финских рабочих. 14 декабря Лига Наций, орган-прообраз ООН, официально признал Советский Союз агрессором и исключил государство из своих участников.

В Финляндии терийокский фарс расценили как угрозу национальной независимости. Страну охватил патриотический порыв, добровольцами в армию уходили даже воевавшие за красных в гражданскую войну 1918 года. Известный своим пацифизмом премьер-министр Каяннер подал в отставку. Новое правительство возглавил его более жёсткий товарищ по Коалиционной партии Ристо Рюти. Главнокомандующим войсками стал популярный в армии и среди народа 72-летний маршал Карл Густав Маннергейм, бывший офицер русской императорской армии и ветеран пяти войн.

В постсоветской историографии иногда утверждается, что советские войска должны были овладеть Финляндией к 21 декабря 1939 года — к 60-летнему юбилею Иосифа Сталина. Участники событий вспоминали, что на деле им выставили ещё более жёсткий дедлайн.

К середине декабря 1939 года стало ясно, что командование ЛВО провалило эти сроки, и «операция» обернулась полновесной войной. Успехов в установленное время добилась только заполярная 14-я армия, которой не противостояли сколько-нибудь значимые финские силы. Дела у других армий обстояли хуже. 8-я и 9-я — затерялись посреди болот, озёр и лесов на советско-финской границе. 7-я армия взяла несколько мелких пунктов и упёрлась во вражеские укрепления, так называемую линию Маннергейма. Её обороняли основные вражеские силы — Армия перешейка генерала Хуго Эстермана.

Первые недели войны вскрыли серьёзные проблемы на разных уровнях советских вооружённых сил. Отдельные виды войск действовали сами по себе. Флот и авиация слабо помогали своим товарищам на суше. Пушки не поддерживали пехоту, пехота не поспевала за танками, ПВО стреляла по своим же самолётам. Радисты плохо шифровали сообщения, артиллеристы — неточно стреляли, разведка — давала недостаточные сведения о противнике.

Показателен пример одного только неудачного форсирования реки Талпалеен-йоки (Бурной). 6 декабря красноармейская 49-й дивизия начала переходить водоём через понтонный мост, даже не выставив дымовой завесы. Считалось, что небольшие вражеские силы здесь уже уничтожены красной артиллерией. Но переправившиеся на западный берег реки красноармейцы попали под вражеский высотный огонь. Финны разрушили наведённый мост и перебили большую часть советской пехоты.

В следующие две недели РККА несколько раз повторяла атаки на этом участке по тому же гибельному сценарию, потеряв не меньше 10 тысяч солдат убитыми и ранеными. Только 22 декабря командование оставило попытки пробиться вперёд у Талпалеен-йоки. За это время красноармейцы отвоевали на западном берегу небольшой плацдарм, но в дальнейших действиях он им почти не пригодился.

После Зимней войны советская пропаганда создала миф о могучей и непоколебимой линии Маннергейма. Летом 1940 года этому посвятили одноимённый документальный фильм, тезисы из которого оказались живучими в массовом сознании. В киноленте утверждалось, что по оценкам безымянных «мировых специалистов» укрепления на Карельском перешейке считались абсолютно неприступными, и прорыв линии в феврале 1940 года Красной армией — это величайшая военная победа.

В действительности, из-за недостатка средств финны построили далеко не совершенную линию обороны. Только в 1938 году Маннергейм смог убедить правительство возвести здесь полноценные сооружения из бетона вместо деревянно-земляных. Из-за высокой стоимости их называли «миллионниками», и было их у финнов не больше 20. Получившийся в итоге комплекс по своим характеристикам выглядел скромно на фоне аналогичных французской линии Мажино или немецкой линии Зигфрида.

Преувеличивая возможности линии Маннергейма, советский агитпроп скрывал неприятный реальный факт. Красноармейское командование плохо представляло себе противника и его возможности.

Ещё одно распространённое заблуждение гласит, что красноармейцам во время декабрьских боёв на Карельском перешейке якобы мешал аномальный холод. На деле до 20 декабря температура здесь не опускалась ниже -10°C. А морозы за -30°C на линию Маннергейма пришли уже в январе 1940 года, когда в активных боевых действиях наступил перерыв.

Другое дело, что рядовые красноармейцы страдали и при умеренных для зимы температурах. Ведь большая часть личного состава неделями жила в землянках и ходила при этом в тонких шинелях, будёновках и кирзачах. С наступлением морозов тёплые вещи выдали далеко не во всех частях. Носить же овечьи полушубки или тёплые войлочные сапоги в рабоче-крестьянской по названию армии считалось исключительной привилегией командиров.

Финляндская армия превосходила советскую на уровне подготовки и обеспечения личного состава. Почти у всех солдат Маннергейма, в отличие от красноармейцев, были лыжи, что давало преимущество в мобильности. Финское зимнее обмундирование, не в пример советскому, надёжно защищало солдат от мороза и не сковывало движения.

Финны парадоксальным образом обратили себе на пользу превосходство противника в военной технике. Лучше всего это проявилось на двух центральных участках фронта, у Ладожского озера и в Северной Карелии. Советские моторизованные части растягивались по узким, засыпанным снегом дорогам на десятки километров. Враг заваливал красноармейцам путь, дробил дивизии на мелкие группы и уничтожал их из засад, — словно древние германцы римлян в битве при Тевтобургском лесу.

Сами финны называли эту тактику «мотти», сравнивая истребление окружённых красноармейцев с традиционным для своей страны способом лесозаготовки. При «мотти» лесорубы не сваливали брёвна в крупные штабеля, а укладывали в отдельные аккуратные поленницы.

В конце декабря 1939 года небольшая группа финского полковника Ялмара Сииласвуо у посёлка Суомуссалми (современная область Кайнуу) «разобрала по брёвнам» наступавшую советскую 163-ю дивизию. Армейское командование бросило на помощь окружённым 44-ю дивизию, не разобравшись, что часть только что прибыла на фронт с Украины, и её бойцы даже не получили зимнее обмундирование.

В начале января 1940 года 44-я дивизия попала в «котёл» на ведущей к Суомуссалми Раатской дороге и была уничтожена. За две недели боёв группа Сииласвуо в 11 тысяч бойцов без тяжёлого вооружения разбила по численности в пять раз превосходящие силы противника. Одними убитыми РККА потеряла здесь до 23 тысяч человек, почти столько же, сколько финны — за всю войну.

В январе 1940 года советские войска попали под серию «мотти» возле Ладожского озера. У урочища Леметти окружёнными по частям оказались танковая бригада и две стрелковые дивизии. Командование поначалу приказывало им удерживать позиции, обещая скорую помощь. Но советские попытки пробиться в «котёл» извне успеха не дали. К концу февраля финны уничтожили окружённые у Леметти подразделения. Счёт погибшим здесь шёл на тысячи, сумевшим выжить и выбраться — на сотни.

Реальность войны против Финляндии для обычных красноармейцев сильно отличалась от обещанного раньше на политзанятиях. Вместо «малой крови и могучего удара» они получили тяжёлую и жестокую войну. Вместо радующихся «освобождению» иностранных рабочих и крестьян они видели упорное сопротивление на фронте и массовое бегство из прифронтовых районов гражданского населения. Финны очевидно не желали становиться (про)советской республикой.

На моральный дух красноармейцев влияла и специфика Зимней войны: установившиеся в конце декабря сильные морозы, плохое обмундирование, перебои с продовольствием. Бдительные особисты фиксировали частые «контрреволюционные высказывания», дезертирства и самострелы среди солдат. За три месяца конфликта только по обвинениям в антисоветской агитации перед судом предстали 843 военнослужащих. Всего же «за политику» в Зимнюю войну к уголовной ответственности привлекли от 1,1 до 1,5 тысячи красноармейцев и краснофлотцев.

Комсостав не всегда эффективно руководил красноармейцами и влиял на царившие среди них настроения. Здесь ощущалось эхо сталинских репрессий в Красной армии. В 1937-1938 годах из-за чисток многие молодые командиры добивались стремительного карьерного роста. Они занимали места репрессированных предшественников, далеко не всегда соответствуя новым постам по своим деловым качествам.

Из 52 командиров советских дивизий в Зимнюю войну 32 заступили на должность как раз в два предыдущих «репрессивных» года. Как правило, такие неопытные начальники и командовали терпевшими поражения соединениями. Руководивший уничтоженной при Суомуссалми 44-й дивизией комбриг Алексей Виноградов в начале 1937 года командовал всего лишь батальоном.

В сложной ситуации Виноградов растерялся: он бросил дивизию и бежал к советской границе (спустя несколько дней его расстреляли перед строем по приговору трибунала). Совпадение или нет, но командовавший соседней 163-й дивизией комбриг Андрей Зеленцов успел послужить офицером ещё в царской армии. И он свою часть из-под Суомуссалми вывел, хоть и с большими потерями.

Антивоенные настроения в РККА не стали господствующими. Большинство бойцов стойко терпели настигшие их испытания и храбро сражались даже в безнадёжных ситуациях. Добровольные переходы к финнам среди красноармейцев носили единичный характер. В плен попадали в основном солдаты из окружённых частей: раненные, голодные, контуженные, обмороженные, — от 5,6 до 6,1 тысяч человек.

Часть пленных согласилась сотрудничать с противником. Из них в конце февраля 1940 года российские белоэмигранты сформировали антисоветскую «Русскую народную армию» примерно в 500 солдат. Поучаствовать в боях против бывших товарищей формирование не успело, так как в марте война кончилась.

После окончания войны около 80 пленных красноармейцев добились от финских властей невыдачи в СССР. Все остальные вернулись домой и прошли через проверки НКВД. Госбезопасность «не нашла компрометирующих материалов» лишь в отношении 450 человек. Примерно 5 тысяч красноармейцев «уличили» в шпионаже, добровольной сдаче в плен или другой «измене Родине». Их приговорили к разным мерам наказания — вплоть до расстрела.

Затянувшаяся война не устраивала обе стороны. Финляндия не располагала достаточными для неё мобилизационными и материальными ресурсами, а советские власти топтание на Карельском перешейке раздражало из геополитических соображений. Финский конфликт изначально рассматривался тренировочным перед «большой войной», и эта разминка ощутимо затянулась.

Дамокловым мечом над Кремлём висела возможная высадка в Скандинавии британо-французского десанта в условиях уже идущей Второй мировой войны. Лондон и Париж с декабря 1939 года поставляли финнам оружие и обещали скорую помощь воинскими контингентами. Рассматривался даже проект бомбёжек советских объектов нефтедобычи на Кавказе, но потом союзники сконцентрировались исключительно на экспедиционном корпусе. Предполагалось, что он сможет высадиться и начать действия к апрелю 1940 года.

В новом 1940 году СССР постарался как можно скорее закончить войну и сосредоточился на прорыве одной линии Маннергейма. Для операции создали Северо-Западный фронт из двух армий под командованием командарма Семёна Тимошенко. Он учёл ошибки предшественников, уделив должное внимание разведке, снабжению и обучению войск.

11 февраля, после десятидневной артиллерийской подготовки, советские войска перешли в наступление. К 17 февраля вражеская линия была прорвана. Это не привело к окончательному разгрому финских войск. Они организованно отступали на запад к городу Виипури (современному российскому Выборгу), не отдавая без сопротивления ни одной деревушки. Бои на выборгских окраинах продолжались до 13 марта.

К тому времени воюющие стороны через посредников договорились о мирных переговорах. Закулисную роль в этом сыграла нацистская Германия. 22 февраля 1940 года второй человек в Третьем рейхе Герман Геринг посоветовал финскому послу убедить своё правительство не принимать помощь западных держав и заключить мир с Москвой, даже с условием территориальных потерь. Геринг прямо намекнул на скорое нападение Германии на СССР, и что финны в случае участия «получат всё назад с процентами». После неудач РККА нацистская верхушка решила, что военная мощь Москвы сильно переоценена, и агрессию против Советского Союза откладывать не следует.

Правящим кругам Финляндии понравилась идея заключить мир, чтобы подготовиться к новой войне уже в союзе с сильной державой. 12 марта 1940 года в Москве председатель совнаркома СССР Вячеслав Молотов и финский премьер-министр Ристо Рюти заключили мирный договор. Советская пропаганда «забыла» про ФДР вместе с освобождением финских рабочих и поздравляла граждан с победой: границы передвинуты, Ленинград теперь в безопасности.

Согласно условиям Московского мирного договора Финляндия потеряла больше, чем по советским проектам 1938-1939 годов. К СССР перешли полуостров Ханко, острова в Финском заливе, заполярный Рыбачий полуостров, Карельский перешеек и западный берег Ладожского озера с крупными городами Виипури и Сортавалой.

Но государство при этом сохранило суверенитет и возможности для реванша. Главным итогом Зимней войны стали не территориальные приобретения СССР, а отказ Хельсинки от нейтралитета и начало германо-финского военного сотрудничества. Этот альянс больно отозвался Советскому Союзу во время Великой Отечественной войны. В 1941-1944 годах немецкой армии без финской помощи едва бы удалось так долго и прочно блокировать Ленинград.

Саму войну 1939-1940 годов в СССР потом не вспоминали долгие десятилетия. Павшим в ней не ставили памятники, выжившим — не давали специальных орденов и льгот. Зимней войне «не полагались» даже отдельные произведения массовой культуры в свою честь. Одним из немногих «омерту» нарушил очевидец событий поэт Александр Твардовский.

Статья создана участником Лиги авторов. О том, как она работает и как туда вступить, рассказано в этом материале.

#истории #войны #ссср #лонгриды #лигаавторов